и прогулка — вещь полезная.
— Так, ты там гляди, чтобы еще кареты не подъехали! — заметила бабулька. — И девок не привезли! А то как ночь, так кареты! Сижу, караулю, а что делать? Сна-то ни в одном глазу! Кого привезли? Откуда привезли? Кто привез? А ты думаешь, чего это со мной все девки в деревне здороваются? А? Боятся, значит уважают!
Я вздохнула. Таких подробностей о жизни деревни я не знала.
— А что ты забыла в столице-то? — причмокнула Агата почти беззубым ртом. — На каретах вот разъезжаешь. Ай жоних появился?
— Да какой жених, скажешь тоже, — рассмеялась я, вспоминая почему-то зелёную листву глаз.
Я нервно передернула плечами. Жуть какая!
— Замерзла, что ль? Конечно, шастать по ночам в открытых платьях! А если продует? Пошла, принарядилась! Я-то сразу поняла, что не просто так! — отчитывала бабулька, протягивая мне дрожащую в руках свечку. — Вот, возьми шаль. У меня две.
— Не надо, — успокоила я бабульку, благодарно поглаживая ее по спине, — мне не холодно. Я по делам ходила в город. Лечила…
Я тут же выросла в бабкиных глазах, чему была несказанно рада.
До моего дома мы шли в тишине. Изредка Агата восторгалась светлячками, летающими над головой. И ругалась на мотыльков, слетающихся на дрожащую свечку.
— Проходи, — отперла я дверь, приглашая бабульку внутрь. Агата зашла в дом и присела на стульчик.
— И не страшно тебе тут одной-то куковать? — задала уже свой традиционный для нее вопрос старушка.
— Нет, — улыбнулась я, разжигая огонь в камине и ставя воду греться. — Чего мне бояться-то?
— А! У меня еще твой крэм кончился! — внезапно вспомнила бабулька. — Уж больно хорош! У тебя исчо есть?
— Есть, — рассмеялась я и потянулась за баночкой, — только не крем это, а маска! Её смывать надо!
— Вот я щас намажуся, а как до дома дошорхаю, так и смою, — решила бабулька, густо намазывая смесь на лицо. — Ой, как хорошо. Исчо сделай, а?
— Сделаю, бабуль, — хихикнула я, растирая в ладонях сухоцветы для отвара и бросая их в воду.
— Жениха б тебе хорошего! — сетовала бабулька. — Да не осталось их почти в деревне. Усе в столицу уехали… Замуж тебе пора!
Я промолчала, извечный разговор, который ни к чему не приводит. Когда я появилась в деревне, меня многие сторонились. Потом потихонечку стали здороваться, когда я приходила купить что-нибудь.
А потом и парни заигрывать начали. Вот только я сразу объяснила, что замужество меня не интересует.
Особо резвым и настойчивым объясняла сковородкой. После нее почему-то информация усваивается гораздо лучше.
Сварив отвар, налила его в кружку и передала бабульке. Остатки слила в баночку и вложила ее в старческие трясущиеся руки.
— Вкусный, — улыбнулась бабулька, щурясь от удовольствия. — Теперь буду спать как молодка!
— Будешь-будешь, — усмехнулась я, терпеливо дожидаясь, пока она допьет.
— Ну все, пошла я, — засобиралась старушка и вышла за дверь. Я смотрела в окно, наблюдая, как дрожащий огонек свечи отдаляется от избушки.
— Кажется, ушла, — обрадовалась я, когда огонек стал совсем маленьким. Я создала маленький зеленый огонек, взяла кувшин и направилась к ручью. Запасов воды много не бывает.
Уже спускаясь к роднику, я почувствовала присутствие знакомой магии и улыбнулась.
Вода в роднике задрожала, принимая форму силуэта девушки. Она оглядывалась по сторонам, высматривая меня.
— Мама! — обрадовалась я, прибавляя шаг, стараясь не скатиться в овраг.
— Листик! — хрустальным звоном воды отозвалась королева нимф. — Листик, ты что? Снова ходила к людям? — ужаснулась мама, увидев меня. Я замялась. Она не одобряла общение с людьми… Да и вообще недолюбливала их.
— Листик, я сколько раз говорила тебе не ходить к ним! — ругала мама, пока я набирала воду. — Они злые и жестокие!
— Не все, — внесла уточнение я, но мама как всегда пропустила его мимо ушей.
— Они уничтожают всё, к чему прикасаются! — стояла на своем мама. — И я так боюсь, что с тобой они сделают то же самое! Листик, может, ты всё-таки вернешься домой?
— Ну, ма-а-а-а-м! — заканючила я. — Я уже не ребенок! Я хочу пожить сама! Своей жизнью.
— «Своей жизнью», — передразнила меня королева. — Именно поэтому ты обеляешь свою кожу? Меняешь цвет волос с рыжего на белый? И выпрямляешь их? Мы — нимфы! У нас зеленая кожа, длинные рыжие локоны, похожие на ветви кудрявой ивы!
— Такой вид… может шокировать, — я попыталась сгладить острые углы. — Не думаю, что показаться в истинном обличии — хорошая идея.
— Потому что они — дикари, — кивнула мама, а я закатила глаза, — их ограниченный ум не в состоянии принять то, что помимо них существуют и другие создания! Листик, пожалуйста, вернись домой.
— Вернусь, — согласилась я, замечая, как засияли глаза королевы Сиринги, — только позже. Я хочу пожить одна, самостоятельно. Мам, ну пойми меня наконец!
— Несносный листик, — ласково пожурила меня мама и распалась на тысячи мелких брызг. Каждый раз одно и то же.
Набрав воды, я стала подниматься с оврага, размышляя о сегодняшнем дне. Из головы почему-то упорно не выходил зеленоглазый хам.
Самодовольная рожа так и стояла перед глазами, подмигивая мне и улыбаясь. Я мотнула головой, прогоняя наваждение.
— Спать, — постановила я, направляясь к дому, предвкушая мягкую постель. — Хватит с меня на сегодня приключений.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-! — раздался душераздирающий женский крик из глубины леса, ниже по ручью.
Поставив кувшин, я побежала на крик. Что такое могло случиться?
Глава 7. Вдруг он вошёл
Я бежала на крик с такой скоростью, что окружающие деревья сливались в одно, покрытое сырым мхом полотно. Я знаю этот лес! В нём не водится хищников. И разбойники сюда не забредают! И представить себе не могу, кто бы мог так пронзительно кричать!
Впереди забрезжил дрожащий огонек пламени. Он напоминал насмерть перепуганного светлячка. Я слегка сбавила темп.
— Агата? — запыхавшись, икнула я, видя недоумевающую бабульку над распластавшимся телом девчонки из деревни. — А что случилось?
В тонкой морщинистой руке Агаты горела дрожащая свечка, ярким пятном освещая всю картину.
— Не знаю, — причмокнула бабулька, пожимая сутулыми плечиками, — иду, слышу, шепчет чёй-та на ручей. Дай, думаю, послушаю. Может, че дельное? Слышу: «Покажи мне суженого!». Ну, думаю, посвечу ей, чтобы лучше было видно. Суженого ентого. Она как в воду глянула, как завизжит, и усе! Вот!
Я медленно переводила взгляд с девушки на старушку. А потом меня разобрал смех. Представляю, как испугалась девчонка!
Стояла, читала на ручей, на семейную жизнь, гадала на суженого, высматривала будущего мужа, а тут бабулька в моей маске и в белой старой ночной рубашке, которая развевается на ветру. Подкралась незаметно со свечкой сзади и тоже
